– Как далеко от дома расположена беседка? – перебил правитель уезда Тэн.

– Сад довольно большой, почтенный господин, но, поскольку там только кусты, из беседки хорошо видно мраморную террасу, с тыльной стороны дома. Прошло совсем немного времени, и мы увидели, как Ко появился на этой ярко освещенной луной террасе. Его лицо заливала кровь, хлеставшая из раны на лбу. Дико крича и размахивая руками, он выбежал в сад. Мы трое, сидевшие в беседке, смотрели на приближающуюся фигуру, не в силах вымолвить ни слова и оцепенев от ужаса. А Ко на полпути неожиданно свернул с тропинки, по траве бросился к мраморной ограде и, перегнувшись через нее, прыгнул в реку. – Охваченный волнением меняла умолк.

– Что же произошло с господином Ко, пока он находился в доме? – спросил Тэн.

– Вот-вот! – шепнул судья Ди Чао Таю. —В этом-то и заключается суть дела.

– Госпожа Ко рассказывала, – ответил Лен, – что ее муж вбежал в спальню вне себя от волнения. Спальню эту соединяет с террасой узкий проход около чжана в длину. Господин Ко стал кричать от ужасной боли в желудке и о жестокости друзей, не проявивших ни капли сочувствия к его страданиям. Жена попыталась успокоить его, а потом пошла к себе за лекарством. Вернувшись, она увидела, что господин Ко довел себя до полного неистовства: топал ногами и не желал принимать порошок. Затем он ни с того ни с сего повернулся и побежал прочь. Именно тогда жена видела его в последний раз. Я думаю, пробегая по проходу к террасе, он ударился головой о дверную балку – проход-то ведь довольно низкий —его сделали в уже выстроенном доме, так как господин Ко пожелал иметь прямой выход из спальни на террасу. Видимо, при таком расстройстве и смятении этот удар совсем лишил господина Ко присутствия духа, и он решил покончить с собой.

Правитель уезда Тэн, до этого слушавший с безразличным видом, теперь поудобнее устроился в кресле и подозвал советника:

– Раз уж ты там был, надеюсь, позаботился осмотреть проход?

– Конечно, почтеннейший господин, – с поклоном ответил Пань. – Но я не обнаружил пятен крови ни на полу, ни на дверной балке.

– Какой высоты ограда на берегу реки? —осведомился Тэн.

– Всего-навсего чуть больше трех чи, почтенный господин,. – отозвался Лен Пянь. —Я часто говорил господину Ко, что ее надо бы сделать повыше; мало ли, вдруг кто из гостей, выпив лишку янтарной жидкости, упадет вниз. А ко ту сторону ограды – отвесный берег реки высотой больше чжана, однако господин Ко говорил, что нарочно сделал ее такой низкой, – ведь благодаря этому он мог любоваться красивым видом, сидя в беседке.

– Сколько и каких ступеней ведет к беседке? – задал новый вопрос Тэн.

– Три, почтенный господин, и все – из резного мрамора.

– Насколько отчетливо вы видели господина Ко, когда он бросился в реку?

Лен замялся.

– Там растут кусты, – смущенно пробормотал он, – и потом, Ко исчез прежде, чем мы успели сообразить, что произошло, я…

Правитель уезда Тэн наклонился над столом:

– А что навело вас на мысль, будто господин Ко совершил самоубийство?

– Прекрасно! – прошептал судья Ди ЧаоТаю. – Мой собрат отыскал слабое место!

– Но ведь старик прыгнул в реку, не так ли? – фыркнул Чао Тай. – И наверняка не любил плавать!

– Молчи и слушай! – шикнул на него судья.

Судя по всему, неожиданный вопрос Тэна застиг менялу врасплох.

– Я… хочу сказать, что все мы… да ведь все это произошло на наших глазах… – заикаясь, выдавил он.

– Вы видели собственными глазами, – оборвал его судья Тэн, – что лицо господина Ко было залито кровью, что вначале он направился к беседке, но затем изменил направление и побежал к ограде. Как по-вашему, не могло ли быть так, что кровь из раны на голове попала в глаза, и господин Ко по ошибке принял белую ограду за белые ступени беседки? И возможно ли, что он не перелез через ограду, а споткнулся о нее?

Лен растерянно молчал.

– Итак, совершенно ясно, что причина смерти господина Ко не может быть установлена со всей определенностью, – объявил Тэн. – На основании сказанного суд выносит предварительное заключение о том, что смерть наступила скорее вследствие несчастного случая, чем самоубийства. Суд также не удовлетворяют догадки господина Лена о том, каким образом покойный получил рану на голове. До выяснения озвученных обстоятельств смерть господина Ко Цзюаня не может быть зарегистрирована.

Тэн стукнул молотком но столу и закрыл заседание. Когда он встал с кресла, Пань отодвинул ширму с единорогом. Правитель уезда проследовал в свой кабинет, расположенный, как обычно, за стеной в глубине зала.

– Освободите зал! – крикнул начальник стражи.

Вместе с толпой судья Ди и Чао Тай двинулись к выходу.

– Тэн совершенно прав: установленные факты невозможно истолковать ни в пользу несчастного случая, ни в пользу самоубийства, – рассуждал вслух судья. – Хотел бы я знать, почему меняла сразу решил, что Ко покончил с собой! И еще, мне очень любопытно, что на самом деле произошло, когда Ко находился в доме.

– Прекрасные загадки, и правителю уезда Тэну есть над чем поломать голову! – весело заметил Чао Тай. – Как насчет того, чтобы попробовать блюда местной кухни?

Глава 3

Выйдя на рыночную площадь, запруженную шумной толпой, судья Ди и Чао Тай остановились у маленькой харчевни, на вид приветливой. Подвешенные на карнизе рядком разноцветные фонари высвечивали напыщенное название «Приют Истинных Ценителей с Четырех Морей».

– Тут мы наверняка не ошибемся в выборе! – с улыбкой заметил судья, отодвигая в сторону висевшую на двери чистую голубую занавеску из хлопчатобумажной ткани. Ноздри защипал аппетитный запах жареного лука.

Заказали прекрасный обед из риса, жареной свинины и маринованных овощей. Отведав крепкого местного вина, стали вспоминать о недавнем пребывании в канцелярии округа и о прошлогодних событиях дома, в Пэнлае. Из харчевни судья Ди вышел уже не таким озабоченным и в прекрасном расположении духа вместе с помощником пустился в обратный путь на постоялый двор. По пути они несколько раз останавливались на ярко освещенной улице, разглядывая местные товары под громкие славословия торговцев и слушая язвительные перепалки торгующихся покупателей с продавцами.

Вдруг судья Ди заметил, что Чао Тай как-то притих.

– Что с тобой? – спросил судья. – Переел?

– За нами следят! – тихо ответил молодой человек.

– Кому мы могли понадобиться? – скептически заметил Ди. – Ты их видишь?

– Нет, но я чувствую такие вещи, и чутье меня еще ни разу не подводило. Пойдемте дальше, я попытаюсь кое-что предпринять, чтобы выяснить, кто каш преследователь.

Они ускорили шаг и свернули на менее людную боковую улочку. Дойдя до угла, Чао Тай внезапно остановился и в мгновение ока увлек судью Ди на темное крыльцо какого-то дома. Но, как ни приглядывались они к прохожим, не увидели ни одного знакомого лица. И никто не проявлял к ним ни малейшего интереса. Дальше судья и его помощник двигались по темным и почти безлюдным закоулкам.

– Бесполезно, – вздохнул Чао Тай на очередной узкой улочке. – Кто бы ни шел за нами, ясно, что он в этой игре не новичок. Вам, почтенный господин, лучше вернуться на постоялый двор. Видите впереди перед

лотками торговцев стайку нищих? Когда будем проходить мимо, я присоединюсь к ним, а вы быстро поворачивайте за угол. Встретимся в «Летящем журавле» – я приведу к вам этого грязного соглядатая.

Судья кивнул. Пока он проталкивался сквозь толпу одетых в лохмотья бродяг, Чао Тай исчез из виду. Ди скользнул за угол и побежал, лавируя среди темных домов. Единственным ориентиром ему служил шум главной улицы. Снова очутившись в многолюдной толпе, он спросил дорогу и без труда отыскал постоялый двор.

Слуга принес чаю и две свечи в подставках. Присев за маленький столик и попивая чай, судья стал размышлять. Ему казалось сомнительным, что в этом городе кто-то мог проявлять особый интерес к их персонам, хотя вообще-то Чао Тай в таких случаях ошибался редко. В их уезде, безусловно, нашлось бы несколько негодяев, не очень дружелюбно настроенных к судье, но, даже задумай кто-то из них такое безрассудство, как покушение на его жизнь, как бы он узнал, что Ди проведет отпуск здесь, в Вейпине? Ведь эта мысль пришла ему в голову только перед самым отъездом из канцелярии округа! А может быть, у какого-нибудь преступника из Пэнлая тут есть сообщник? Судья размышлял, задумчиво теребя бороду.